ЭПИКУРЕЕЦ
Или
МАСТЕР ЖЕЛАНИЙ
(московская повесть)
Тело для:
шлюхи – хмель,
бляди – кошелек,
берегини – храм.
Женщина, кто ты есмь?
Они понравились друг другу с первого взгляда. Поэтому поругались с первого же слова. Настоящего слова, проросшего из зерен, рассыпанных разговором в ресторане «Венеция», куда они завернули после совместного интервью. Она говорила в камеру о восторженной любви, и мерцала глазами закатного неба. Глаза говорили громче слов. Её имя подходило по этому мерцанию – Ульяна. Артем слушал эти прозрачные, теплые волжские глаза и понимал, что нырнет в них до дна. Глаза зазывали ласковой волной и струились спокойным течением. В них был ласковый отблеск тающего солнца, и эта лоса вела куда-то за горизонт. До дна, Артём ясно видел, что просто поплескаться не получится. Да и за последние годы женское мелководье ему порядком надоело.
Лана, как она попросила себя называть, не кокетничая, отказалась от крепких напитков и взяла бокал белого вина. Ее глаза чуток потемнели – и впрямь, как вечерняя река.
- Не люблю алкоголь. Только так…для…
- Для румянца? – подсказал Артем. Сам он был коренной ленинградец, и глаза у него были невские. Тоже голубые, но холоднее, со свинцом. Это давало глубину.
Лана улыбнулась и, действительно, мило зарумянилась. Щечки стали вкусными пирожками, какие бывают прямо с жару. Но пирожки – не главное блюдо. Артём, проживший в подлунном мире на тот момент больше сорока пяти лет, давно научился смотреть на происходящее немного со стороны. Это помогало не терять контроль ни над собой, ни над событиями. Особенно событиям с женщинами. Перепознав несколько сотен еще за студенческие годы, он понял, что в этом вопросе количество никогда не переходит в качество. Опыт – это то, что находишь вместо того, чего ищешь. Прочитав у древнего Антисфена мысль о том, что нужно сходиться только с теми женщинами, которые тебе за это признательны, Артем стал киником в полном, но современном смысле этого слова. Философическая отвлеченность помогала набирать мастерство. А поскольку мастерство воспитывается в недовольстве собой, Артем относился к себе строже, чем к окружающим. Поэтому преуспел и в бизнесе, и в науке, и в спорте, и в женщинах, опровергая высказывание, что быть одновременно русским, богатым и честным невозможно. Некоторые проговаривались ему в страстные минуты, что слышали о нем от подруг как о классном любовнике. Не обладая чрезмерными от природы мужскими данными, он умел, тем не менее, достать своей сутью до самого женского сердца. Потому что ему всегда более приятным было доводить женщину до экстаза, чем сбрасывать собственное напряжение, не беспокоясь о партнерше. «Пока она не кончит, мир несовершенен» - было его принципом. Женщины это чуяли и подтверждали в ближайшем телефонном разговоре с подругами. Артему поначалу льстила эта слава, потом как истый киник перестал обращать на нее всякое внимание. Но стал изучать женщин – а понять их мужчина может только со стороны. Точнее, сверху и немного сбоку. Со временем Артем опроверг Галилея, утверждавшего, что разные тела падают с одинаковой скоростью. Опровергшего в свою очередь Аристотеля, говорившего обратное. Женские тела падали в постель одинаково быстро – вне зависимости от форм и веса. И только в зависимости от среды и воспитания оттягивали или ускоряли неизбежное.
Поддержав в этом смысле Аристотеля, Артём стал относиться к женщинам отстраненно. И их стало еще больше. Были они ему признательны или нет, Артема уже не так интересовало. Но каждая оттачивала его мастерство. Мастерство встречи, мастерство связи и самое тонкое из всех - мастерство прощания. Потому с теми подругами, кто переходил в разряд бывших, у Артёма сохранялись дружелюбные отношения, или никаких вовсе. Память сначала отпускала фамилию, потом имя, потом лицо и в последнюю очередь особенность удовольствия, которое причиняла эта женщина. Его память любила сладкое, но не любила лишнего веса.
Артём был ростом выше среднего, не перекаченный, но сильный. Прибавить отточенный ум и внешность, менявшуюся от Микки Рурка в молодости в сторону Рассела Кроу в зрелости, и станет ясно, что его было сложно не заметить. Нельзя сказать, что женщины слетались к нему, как пчелы на мед, или роились вокруг него, но та, которая входила с ним в контакт, вычеркнуть из памяти уже не могла. Люди вообще, а женщины в особенности могут забыть твои слова, даже твои поступки. Но то, что дал им возможность почувствовать – никогда. А вот одну женщину Артем очень хотел бы вычеркнуть. Но для этого понадобилась бы такая жирная черта, не черта даже – трещина в земной коре до горизонта. Это была бывшая жена, сделавшая все, чтобы он как бывший муж остался без детей, имущества и веры в людей. Это ей почти удалось, и только незаурядное мастерство, накопленное годами жизненной борьбы, позволило Артёму не остаться голым. Но трещина прошла по сердцу и разделила жизнь на «до» и «после». Этот разлом можно было бы как-нибудь перепрыгнуть, но дети - ни усыновленный пасынок, ни общая дочь не имели никакого желания видеть его на своей стороне. И если бы он зацепился за край пропасти, они бы не без удовольствия спихнули бы его вниз. А бывшая жена, еще долго огорчавшаяся, что не удалось прибрать к рукам всё, еще бы наступила на пальцы. Поэтому Артём перестал смотреть в сторону прошлого и обратил взор вперед, к другим берегам. Но в спину иногда ощутимо дуло холодом.
- Что желает отведать на ужин озероглазая? – почти буднично спросил Артём. От «озероглазой» румянец на прелестных ланитах проступил еще явственней, и глаза потекли быстрее.
- Нет, что вы! Я уже так поздно не ем. Спасибо, я не буду.
- Что именно не будете? Палтуса зажаренного с корочкой или фруктовый салат?
Ульяна наклонила изящную шейку, пряча улыбающийся рот.
- Я предпочитаю не взять фруктовый салатик.
- Палтуса и салат, будьте любезны. Бокал белого вина – у вас, конечно, найдется «Шардоне»?
- Да, есть, безусловно... а что…
- Нет, нет, что вы! Я не совсем не люблю алкоголь, не нужно…, - не дала договорить официанту Лана.
Но отвлекшись на вино, она пропустив в свои ворота палтуса с салатом. Конечно, нет прямой взаимосвязи между кормлением и пользованием, но какая-то все равно есть.
Артем кивнул официанту, кружившему вокруг столика. Халдей был художником в своей профессии. Поэтому не стал ни повторять заказ вслух, ни записывать, а кивнул с пониманием… В кивке было одобрение выбора. Не блюда, конечно, а женщины. Что для гурмана в принципе – одно и то же.
Беспроблемно, но многопоследственно перейти с женщиной на «ты» - азы мастерства. Неискушенные аматёры предлагают примитивный брудершафт, который вообще-то предназначен для мужчин. Для завязывания братских или хотя бы товарищеских отношений, ну никак не любовных. Хотя в эпоху наступления пидорасов на права человека, этот старинный обычай стал приобретать тленный оттенок и такой же гнилостный запашок. Так что он не пригодился бы уже по крайне мере двум причинам.
