Сайт создан на платформе Nethouse. Хотите такой же?
Владельцу сайта

Тэг: гражданское согласие

Гражданское согласие или бессилие несогласных?

Гражданское согласие или бессилие несогласных?

В ЛГ в N 8 за 2008 г. была опубликована небезынтересная статья под названием «Синдром Фирса» ставящий на обсуждение вопрос, вынесенный в подглавку: «Можно ли «выдавить из себя раба?». В целом иллюстративный исторический материал не нов и сводится к трем положениям: поздняя отмена крепостного права, преждевременная демократическая революция в феврале 1917г.и сталинский террор окончательно утвердили холопство в генетической памяти русского народа. (странно, что не «возошли» к татарскому игу. Уж если и искать привычку русской княжеской знати к брутальному управлению своим народом, так это из тех времен.) Сейчас «по старой памяти» управление народом носит псевдодемократический, а по сути феодальный характер. «Барин» рассудит, накажет и помилует. Народ, как всегда, безмолвствует. Если и есть несогласные, их малочисленность, неорганизованность «погоды не делают» — судя по рейтингам победивших партии власти и нового Президента, в стране царит гражданское согласие. Начнем, как говорили древние римляне – «с яйца».

Что характерно – революционно-освободительное движение в царской России началось по причине либеральных реформ пресловутого «царизма» начала 60-х годов 19 века. Положение о новом устройстве крестьян 19 февраля 1861г., освободившее 22, 5 млн крестьян при общей тогдашней численности 80 млн. сразу же вызвали волнения – дескать, от народа скрыли всю правду о свободе-с землёй ли, без нее ли... В селе с говорящим названием «Бездна» были убиты и ранены не менее ста человек, а уже в 1862 г. появляются прокламации революционной организации «Молодая Россия», призывающие к кровавой революции. Дальше – Ишутинский кружок, с неким Каракозовым в составе (покушение 4 апреля 1866 г-на Александра II), потом Нечаев с «Катехизисом революционера», призывающим «всеми силами и средствами… способствовать к развитию тех бед и зол, которые должны вывести народ из терпения и понудить его к поголовному восстанию» (оцените – чем хуже, для народа, тем лучше для революции), движение в народ, процесс 193-х в 1877 г. (именно там были оправданы Андрей Желябов и Софья Перовская, о чьем участии в смуте просвещенному читателю говорить излишне), создание «Земли и Воли», позднейший раскол на «Черный передел» и «Народной Воли» — сторонников индивидуального террора, убийство Александра II, эсеры, Гапон, кровавое воскресенье, «маленькая победоносная война», манифест 17 октября 1905 г, Указ об уравнении крестьян в правах от 5 октября 1906 г. (только тогда закончился процесс освобождения крестьян), 1-е куцые Думы, Столыпин, военно-полевые суды, изменение избирательного закона, убийство самого Столыпина, 4-я Дума, Родзянко, 1-я Мировая, «снарядный голод», невероятные потери (к осени 1916 г. -1,5 млн. убитых, около 4 млн. раненых, 2 млн. пленных), отступление (потеря Галиции, Волыни, Польши, Литвы и Курляндии), перебои с подвозом хлеба в Петербурге, забастовки, уличные демонстрации и стычки с полицией 24 и 25-го февраля, восстание запасных батальонов, Временный Комитет Госдумы, Совет рабочих и солдатских депутатов, ночной разговор Родзянко с Рузским, циркулярная телеграмма Алексеева командующим фронтов, отречение…все. Что-то изменить можно было только до этого момента, потом включилась беспощадная логика всех революций – власть сильнейшему. Но сейчас не об этом – с начала 60-х годов 19-го века Россию меньше всего можно было назвать холопской страной – она кровоточила от террора, от реакции, борьба шла не столько за сохранение персонифицированного режима, сколько за сохранения основ – самодержавия как стабилизирующей национальной идеи и, соответственно, с другой стороны баррикад – за то, чтобы «все съехало с основ». К самодержавию аристократия самых разных калибров относилась с презрением, жандармам часто не подавали руки. После кровавого убийства Александра Освободителя многие интеллигентские и дворянские семьи вздохнули с радостным облегчением. Пусть читатель сам себе ответит на вопрос- в нынешнее время присяжные заседатели смогли бы оправдать Веру Засулич, стрелявшую в Питерского генерал-губернатора Трепова по причине порки политзаключенных. (ну…гипотетически – покушение на Валентину Матвиенко, хотя Юрий Лужков – показательней, тогда столицей империи был Петербург, по политическим мотивам. Однозначно- статья за терроризм. Я к этому никак не призываю, но представьте, кто-нибудь мог бы покушаться на главу столицы из-за нарушения прав политзаключенных? Тоже вряд ли). Россию-то и шатало из стороны в сторону из-за силы несогласных. И духовной силы, и силы организации. К тому же холопов-рабов добровольных нужно отличать от подъяремных людей. Холопов типа Фирса никакая революция не заинтересует. Да и куда ему, престарелому лакею, деваться на свободе?

А вот почему еще 1-го марта (за день до отречения, нарушив присягу) Вел. Князь Кирилл Владимирович снял Гвардейский Экипаж (охрану) с Царской Семьи и привел к Таврическому дворцу с красным бантом в петлице, проявив себя не как природный аристократ, а как самый настоящий холоп новой власти? Лучшие люди всегда последовательны до конца и, когда Николай узнал об этом предательстве, это могло, по некоторым данным, стать последним аргументом в пользу отречения. (правда, расчет оказался верным – Кирилл Владимирович стал одним из немногих членов царской семьи, унесших ноги в целости)

Остальной народ захотел свободы и был готов проливать за нее свою и тем более чужую кровь.

Закон еще не отвердел,

Страна шумит, как непогода,

Хлестнула дерзко за предел

Нас отравившая свобода.

С. Есенин

Противоядие нашлось быстро — со 2 сентября 1918 г. большевики вводят уже массовый красный террор. Собственно, и Ленин, и Троцкий и затем Сталин учли ошибки царизма и февральской революции. Ленин мог бы во всем заменить Столыпина в свое время– воля «успокоить Россию, потом – перемены» была присуща только им. Он и заменил – шесть лет спустя после убийства в Киеве Столыпина. То, что произошло с Февральской революцией – не неготовность русского народа к свободе, как утверждает автор статьи в ЛГ вслед за поэтом- символистом.

Вчерашний раб, усталый от свободы,

Возропщет, требуя цепей.

М. Волошин

Большевики взяли законодательную власть (автор смеет утверждать, что главный большевистский переворот состоялся не 25 октября 1917 г., а 5-го января 1918 г., при разгоне Учредительного собрания, где, в отличие от II съезда Советов, эсеры были представлены более, чем в 2 раза многочисленнее), сначала обеспечив себе исполнительную. Но куда смотрели и о чем думали Милюков, требовавший от англичан пропуска в Россию большевиков с Троцким во главе вне зависимости от нахождения в так называемых «контрольных списках» (список лиц, заподозренных в сношениях с враждебными правительствами); в кадетской газете «Речь» было напечатано приветствие по поводу приезда Ленина как «общепризнанного главу социалистических партий, КАКОГО БЫ МНЕНИЯ НЕ ДЕРЖАТЬСЯ О ЕГО ВЗГЛЯДАХ» (разрядка авт.), а Керенский лично просил освободить Троцкого, когда тот был задержан в Канаде. Либеральная элита пала жертвой своего же либерализма, возведенного в статус «священной коровы». Либералы, а не народ стали рабами либеральной идеи, поэтому с железной исторической логикой из рабов превратились в жертву. Ленин же предложил народу не свободу, а ВЛАСТЬ через близкие и понятные Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов... Власть понравилась народу больше, поэтому большевики выиграли гражданскую войну (это, конечно, упрощенно, но автор не имеет возможности в рамках данной статьи уделить этой теме достойное её внимание).

Вот после того, как внешних врагов не осталось, нужно было что-то делать с народом, завоевашим себе народную власть. А как заметил Бердяев, «неограниченная власть всех страшнее тирании одного». Он же утверждал, что масса всегда имеет пафос равенства, а не свободы. Поэтому, чтобы не повторять свежие еще в памяти ошибки царских и февральско-революционных властей, народ стали ровнять. Этакое возрожденное общинное сознание через утверждение коллективизма, т.е воспитание нового человека советской породы. Все вернулось на круги своя – гражданское согласие было достигнуто через истребление или перековку несогласных. Но, как при Александре II, уже при Хрущеве появились несогласные из рабочего народа– в Новочеркасске, потом при Брежневе таких стали называть инакомыслящими, при Андропове – диссидентами, но сути это не меняло – движение несогласных стало крепнуть, появились свои мученики и иконы. Даже место графа Толстого занял (условно, конечно) один крупный писатель (отсутствие графского титула возмещалось титулом нобелиста). Советская власть повторила-таки главную ошибку предыдущих режимов. Иван Ильин определил высшую цель государства не в том, чтобы «держать своих граждан в трепетной покорности, подавлять частную инициативу, и завоевывать землю других народов, но в том, чтобы организовывать и защищать родину, …для этого государству дается власть и авторитет; предоставляется возможность ВОСПИТАНИЯ И ОТБОРА ЛУЧШИХ ЛЮДЕЙ…» (разрядка моя). Такая же мысль сформулирована многими философами – проблема государства – проблема отбора ЛУЧШИХ. Советская власть, как и царский режим селектировали СОГЛАСНЫХ.С начала освобождения крестьян до революции прошло чуть более пятидесяти лет, советская власть продержалась чуть больше, но это во многом по инерции Великой Победы.

И вот она – свобода, сиречь устоявшаяся демократия при капиталистическом способе производства...Бердяев считал демократию нездоровым состоянием общества, поскольку не предусматривает аристократии, только элиту. Но об этом позже – мы получили право на неравенство и на несогласие. Все нематериальное сразу подешевело и усреднилось — культура, жизненные цели (жить по глянцевым журналам), образование – все, что народ так сильно хотел – чтоб стало попроще. Людям ЛУЧШИМ стало душновато. Во власть их не зовут, зовут, как водится, СОГЛАСНЫХ. Поэтому государство, народ и страна – по-прежнему малосовпадающие категории. Если раньше идеи обсуждались в клубах, потом на кухнях, то теперь можно кричать во всеуслышание – никто слушать не будет – не интересно, не нужно. Бердяев ошибался, по-моему, когда утверждал, что душа России не склоняется перед золотым тельцом – овеществление человеческих отношений достигло максимума, товаром стало все – честь, присяга, пост, достоинство, дети (даже неродившиеся как материал для спецтерапии), родители и так далее. Раньше ты был тем, что ты сделал, сейчас ты – то, что ты купил. Причем поодиночке все клянут материальные трудности, ненавидят олигархов, плюются в сторону удаляющихся по пробкам мигалок, но все вместе (семь из десяти) идут и проставляют значки в избирательные бюллетени. Сервильности к власти здесь нет – народ с ней согласен, с властью. Вот вам и гражданское согласие – согласие не рабов (демократия), но плебеев. Поэтому у нас и популярно слово преемник, поскольку демократия у нас НАСЛЕДСТВЕННАЯ, как и монархия. (Ближе все-таки к древнеримскому принципату. Август и Тиберий. Плебс всегда за стабильность.) Но перспективы этого строя зависят не от формы – правит либо аристократия (лучшие) или охлократия (худшие). Русский народ никогда не был холопом, даже в крепостном праве, но в плебействе погряз быстро. Собственно, он этого и добивался, чтоб полегче, попроще, попонятней. Но, возвращаясь к высказанной мысли о Вел. Князе Кирилле Владимировиче – власть погрязла в плебействе еще быстрее.

И отношение подъяремного, но сохраняющего чувство собственного достоинство народа к барину – не «вот приедет барин, барин нас рассудит», а по Гоголю: знал, барин, да не сказал (про сломанную бричку). Бессилие несогласных состоит даже не в разнице административных ресурсов их представителей – кандидатов (если тренер фаворита (руководитель избирательного штаба) – директор ипподрома, то остальным ловить нечего), а в плебейском насыщении согласных по неизменному принципу «хлеба и зрелищ». Генерал-губернатор …да нет, пока просто губернатор С. - Петербурга В. Матвиенко как-то бросила в эфир, по поводу каких-то волнений, кажется, что, мол, русский человек всегда нуждался в сильном начальнике (читай, барине). Большего плебейства, чем в этой фразе, найти трудно. Русский, как и всякий другой простой человек на земле нуждается в справедливом начальнике. Не особо крупный начальник позволяет себе то, что самый крупный (в силу ума или интеллигентности) никогда себе не позволял – противопоставлять себя своему же народу, который его выбирал. А все от того же плебейства власти – мы даем вам работать на себя (хлеб, хотя часто горький с учетом налогов) и зрелищ в виде попсовых концертов, сериалов, викторин, выборов и прочего неколизейного итертеймента, а вы бойтесь барина.

— Тута барин-с?

— Нет-с, их пресходительство-с отлучились, но тросточка их стоит-с.

Но монетизация льгот показала, что не очень-то боятся, когда надо -за кровное на улицу выйдут. Пока не против выйдут, а за свое кровное, но выйдут немедленно и никакие организаторы беспорядков здесь не при чем. Власть имела тогда бледный вид, но, с грехом пополам наладили. Народ у нас отходчивый, получил своё и зла не помнит.

Можно было бы, чтобы запутать себя и читателя окончательно, пройтись по «вечнобабьему в русской душе» (Бердяев о б одной книге Розанова) и, соответственно, в недостатке мужского активного духа в русском народе, зато наличии в достатке «государственного дара покорности, смирения личности перед коллективом», но я думаю, что это устарело, как и «несклонение перед золотым тельцом» — демократия, даже наследственная, не могла за пятнадцать лет не вырастить новую породу американского типа. Успех – всё, смысл успеха неважен и неведом, главное – быть сверху. Вот истые плебеи духа, чей принцип выживания торжествует в России. Они прислушиваются только к аргументам, когда что-то у них могут отнять. Несогласные не могут отнять – может только власть. Несогласные не могут переубедить – новый «Бентли» поп-звезды перевешивает в массовом сознании любые духовные аргументы. Несогласные не могут воспитать – у них мало выхода на соответствующие своей публике СМИ. Несогласные могут только предупредить, да и то остальным неясно – а с чего этот вдруг несогласный? Не поделил чего с начальством, обижен жизнью, завидует успешным? А если несогласный еще и неталантлив, т.е. и объяснить не может толком, почему несогласен? Так что, может так и надо – гражданское согласие на любом, самом низком духовном уровне и черт с ним, с бессильем несогласных? Зато устойчиво, как пирамида – где ниже, там больше, обожание «ткачих» — «Владимир Владимирович, мы все Вас просим – на третий срок, Вам же везет», где выше, там эксклюзивней – всенародное признание в любви главного кинорежиссера страны, к примеру. Оттуда, из этой пирамиды власть будет черпать преданных себе, а не народу (даже сам сейчас улыбнулся) чиновников, депутатов (типа гимнасток), аналитиков, мастеров «культуры» и прочую обслугу стабильности. Все вместе – не дающая и рта разинуть несогласным широко улыбающаяся выбеленными зубами бодрая, модная успешная, крепко держащаяся за руки друг друга элита плебеев. Ну а несогласные пусть ходят вокруг пирамиды, покупают грошовые сувениры и глядят в морду Сфинксу – загадочной русской власти, по-прежнему ласкающей СОГЛАСНЫХ, забывая, что ЛУЧШИЕ редко встречаются среди них, ибо согласие выгодно.

Одно радует - плебеи и народ пока в России не одно и то же, ну а что касаемо решаемости задачи «выдавливания раба», с чего началась статья в ЛГ, то пусть ответом будет стихотворение автора (поэт все-таки) «Аристократы и плебеи»:

 

Привычка к чести, сердца злать,

Талант веслый, гений строгий,

Нельзя аристократом стать,

Им можно только быть – от Бога.

 

Аристократия – не знать,

Не титул делает погоду,

Ведь благородство может знать

И потный пахарь из народа.

 

Плебейство – заданность души,

Быть могут хамами дворяне,

К себе презрение внушив,

Своими брезгуя корнями.

 

Плебейство – зависть месть и злость,

Плебейство – мелкая монета,

Она – любого цвета кость

И кровь коричнивого цвета.

 

Когда неправда на устах

Вельмож доводит до расплаты,

Бывает, что на фонарях

Висят не те аристократы.

 

Элиту балует судьба,

Но нашей я скажу, трезвея,

Ну как вам выдавить раба,

Еще не выдавив плебея?

2008


Из книги «Русский лабиринт»Купить: фондиздат.рф